Николай Александрович Добролюбов |
БИОГРАФИЯ: Николай Александрович Добролюбов родился 24 января 1836 года в Нижнем Новгороде. Его дед по матери (В. Ф. Покровский), а после него и отец были настоятелями Верхнепосадской Никольской церкви. Предполагалось, что после окончания духовного училища и семинарии учеба Николая будет продолжена в Духовной академии. Однако летом 1853 года 17-летний Добролюбов, приехав в Петербург, поступил не в духовную семинарию, а в Главный педагогический институт (на историко-филологический факультет). Этот выбор был не случайным, ибо в дневнике от 15 марта 1853 года он признается: « молиться - сердце мое черство и холодно к религии». История развития и течения заболевания Добролюбова воссоздана на основании профессионального клинического анализа материалов дневниковых записей (1852-1857 и 1859 годов), писем (1848-1861 годов), а также воспоминаний современников. Дневниковых записей в целом не много (около 75), писем - более 300 (Н. А. Добролюбов, ПСС в 9 томах, М.-Л., 1961-1964; Н. А. Добролюбов в воспоминаниях современников, М., 1986). Кроме того, автором изучены и профессионально оценены архивные документы (около 50 дел) Главного педагогического института за 1849-1858 годы (Фонд N 13), хранящиеся в Центральном государственном историческом архиве Санкт-Петербурга. Судя по дневниковым записям и письмам, при поступлении в педагогический институт Николай Добролюбов был здоров. Об этом свидетельствует, в частности, письмо родителям от 6 сентября 1853 года, в котором он сообщает о проводившемся медицинском освидетельствовании студентов: « пришли мы на докторский осмотр Я оказался здоровым как нельзя больше». В его письмах родственникам на протяжении 1853-1854 годов часто фигурирует извещение о хорошем самочувствии: «Я здоров и весел», «Я совершенно здоров». Следует отметить, что после смерти родителей в 1854 году (с интервалом менее чем полугода) Добролюбов был очень озабочен судьбой семи своих младших сестер и братьев. Будучи студентом, не оставляя учебу, он с 1855 года начинает давать частные уроки, очень устает, возвращается в общежитие института к половине девятого вечера. Сообщает тетушке Ф. В. Благообразовой (письмо от 25 марта 1856 года), что зарабатывает в месяц до 32 рублей серебром. И при этом периодически посылает сестрам по 5-25 рублей. Втайне от институтского начальства Николай Добролюбов начинает публиковаться в «Современнике». Условия жизни большинства «казеннокоштных» студентов были тяжелыми: скудное питание, зимой холодные шинели без подкладки («хламида древних греков»). Есть основания полагать, что начало заболевания Добролюбова туберкулезом можно отнести к весне 1855 года. Так, в письме Колосовским (сестре матери и ее мужу) от 24 марта 1855 года он сообщает, что « недавно простудился и недели две лежала в больнице До сих пор чувствую слабость». Анализ архивных документов Главного педагогического института (рапорт врача, отчеты по больнице и др.) позволяют утверждать, что эпидемическая ситуация по туберкулезу среди студентов была весьма неблагополучной. Известно, что Николай Добролюбов поступил в институт в 1853 году, окончил его в 1857 году. Число обучающихся на двух факультетах (историко-филологическом и физико-математическом) в 1849-1858 годах колебалось в пределах 94-164 человек (в среднем 140 человек). При институте была больница, в которой работали врачи и фельдшер. Врач - штаб-лекарь, надворный советник Рудольф Кребель, уроженец г. Фраденштейна (Саксания) - учился в Лейпцигском, Галлском и Берлинском университетах. Будучи доктором медицины хирургии, он состоял врачом и при Адмиральском госпитале. В институте работал с 1835 года. В 1849 году был награжден орденом св. Анны 3-й степени. Фельдшер Тимофей Рыхлов из Ревеля проходил учебу в Кронштадтском морском госпитале. В рапорте доктора Кребеля (дело № 4086) сообщается, что в ноябре 1852 года «студент Альфред Бетлинг захворал кровохарканием, которое обратилось в чахотку». Из другого документа следует, что «при больном безотлучно находились поочередно его товарищи, по собственному их вызову». Смерть больного наступила 6 февраля 1853 года. В архивных материалах Главного педагогического института встречаются документы, в которых Министр народного просвещения разрешает расходовать до тридцати пяти рублей серебром на издержки при погребении умерших студентов. Такое разрешение (дело N 3402) было выдано и на погребение студента Альфреда Бетлинга, умершего от чахотки. Среди расходов, в частности, значатся стоимость гроба с дрогами (12 руб. 85 коп.), оплата священнику (9 руб. 50 коп.), читальщикам (2 руб. 50 коп.), цена свечей в церкви (5 руб. 71 коп.) и др. Так выглядела эпидемиологическая ситуация по туберкулезу накануне поступления в институт Добролюбова. Риск заражения и заболевания туберкулезом оставался высоким и в период его учебы. Как следует из дела за номерами 2382, 2397, 4125, 4137 и 4171, в период с августа 1855 года по декабрь 1857 года (за 2 года и 4 месяца) умерло от чахотки 5 студентов. «Студент 3-го курса Михаил Казанский в 1855 году « заболел простудною лихорадкою она увеличивалась и обратилась в легочную чахотку», которую, по свидетельству доктора Кребеля, « не было возможности укротить по причине сильного ее развития». Смерть наступила 11 августа 1855 года». «Студент третьего курса историко-филологического факультета Сергей Вишняков, отпущенный 9-о мая сего года (1855 г.) для поправления расстроенного здоровья к родителям 11-о минувшего октября волею Божиею скончался». «Студент 3-го курса филологического отделения Петр Хавский, прибывший в лазарет 23 сентября 1855 года, сего 12 февраля 1856 года волею Божиею умер от легочной чахотки». «Студент 3-го курса Василий Тарановский прибыл в лазарет 5 января 1856 года, сего 5 -го марта 1856 года волею Божиею умер от легочной чахотки - phthisis pulmonum». Следует заметить, что все перечисленные умершие студенты поступили в институт вместе с Добролюбовым в 1853 году. В апреле 1857 года был уволен в отпуск по болезни студент историко-филологического факультета Василий Сабинин, который скончался 27 декабря 1857 года от чахотки (из докладной Министру просвещения). С учетом изложенного можно утверждать, что у студента Добролюбова в период учебы в институте был весьма высокий риск заражения туберкулезом. После относительно благополучного 1854 года (не было случаев смерти студентов) в 1855 году было отмечено резкое ухудшение эпидемиологической ситуации среди однокурсников. Вот почему есть основания полагать, что заболевание Добролюбова туберкулезом началось именно в этом году. Это согласуется и с его письмом тетушке от 24 марта 1855 года, в котором он сообщает о сохраняющейся общей слабости после простудного заболевания. Следует отметить, что туберкулез очень часто начинается и протекает под маской простудных заболеваний. В книге «Н. А. Добролюбов в воспоминаниях современников» (М., 1986) приведены сведения Бориса Ивановича Сциборского, одного из ближайших друзей Добролюбова по институту (оба поступили в него в 1853 году): « Наш курс средним числом состоял из сорока человек, - и вот в такое непродолжительное время (к 1862 году) уже двенадцатый товарищ наш - Николай Александрович - в могиле. И всех их сгубила в самом цветущем возрасте жизни одна болезнь чахотка». Нетрудно подсчитать, что 30% (12 из 40) однокашников Добролюбова умерли от туберкулеза в возрасте до 30 лет. После периода относительного благополучия с осени 1857 года у Добролюбова отмечается ухудшение состояние здоровья. Так, 4 ноября 1857 года в письме Ф. В. Благообразовой следует его сообщение о том, что « в прошедшем месяце был болен недели две простудой Потом распухли все жилы на шее и образовалась свинка Чтобы предохранить себя на будущее время от простуды, я завел себе шубу хотя последнее время в Петербурге и не так холодно». Октябрьская простуда 1857 года не прошла бесследно. Она фигурирует и в более позднем письме от 3 апреля 1858 года (А. П. Златовратскому); «Я болен уже несколько месяцев хандрю вследствие болезни В октябре простудился, похворал, к этому привязалась золотуха и до сих пор допекает меня». Итак, после затянувшейся в октябре 1857 года простуды в истории болезни Добролюбова появляется термин «золотуха» (в данном случае - туберкулез шейных лимфатических узлов). Здесь же уместно указать на «распухши жилы на шее и свинку». Заметим, что золотуха по-латыни - scrofulosis, a scrofa - по-русски дословно - свинья. А спустя месяц (7 мая 1858 года) в письме Е. Н. Пещуровой Добролюбов сообщает: «теперь страдаю грудью. Посылают в Оренбург, на кумыс, но это для меня слишком далеко Всего вероятнее, что я решусь провести лето в Старой Руссе». Врачи рекомендуют Добролюбову поездку за границу для лечения. В апреле было получено «высочайшее» разрешения отпуска из 2-гокадетского корпуса, в котором Добролюбов преподавал. В середине мая 1860 года Добролюбов выезжает в Берлин, а затем в Дрезден, откуда пишет И. Н. Казанскому (9 июня 1860 года): « два раза был у Вальтера, который нашел, что во мне «может развиться расположение к серьезным грудным страданиям». Это значит, что надо предупредить чахотку, и для того я отправляюсь в Итерлакен». Из письма Н. А. Некрасову (из Интерлакена) от 8 июля 1860 года: «Грудь у меня очень расстроена кашель усилился, горло заболело, дышать стало тяжело (Вальтер) послал меня в Интерлакен лечиться сывороткой Я был очень плох Вздумал было я раз подняться на одну из самых маленьких гор здешних, - так куда тебе - часа два откашляется и раздышаться не мог». После пребывания в Интерлакене у него отмечается некоторое улучшение состояния здоровья. В течение августа-октября Добролюбов находился во Франции (Дьепп, Париж). В письме В. И. Добролюбову от 3 октября 1860 года он пишет: «Кашель почти совсем прекратился». С декабря 1860 года по июнь 1861 года Добролюбов посещает Геную, Ниццу, Флоренцию, Венецию, Неаполь, Милан, Рим, Мессину и другие города Европы. В письме от 28 мая 1861 года, адресованном М. А. Маркович, вновь ссылка на нездоровье, а 12 июня1861 года Добролюбов пишет Н. Г. Чернышевскому: «простудился дней десять был довольно серьезно болен». Во время пребывания в Мессине Добролюбов влюбился в молодую итальянку Ильдегонду Фиокки и даже хотел жениться на ней. В своих воспоминаниях Д. П. Сильчевский утверждает, что родители девушке рекомендовали Добролюбову проконсультироваться у местного врача, пользовавшегося репутацией знаменитого диагноста. Осмотрев Добролюбова, врач объявил родителям, что больному осталось жить несколько месяцев. Достоверность этого факта, однако, вызывает сомнения у некоторых исследователей жизни и творчества Добролюбова. Из Мессины Добролюбов направляется в Афины, а оттуда, пароходом, - в Одессу и уже 13 июля сообщает Н. Г. Чернышевскому: « у меня хлынула кровь горлом». Здесь уместно подчеркнуть, что речь идет не о кровохаркании, а о легочном кровотечении, ибо кровь «хлынула». Следует заметить, что обильное легочное кровотечение, как правило, обусловлено нарушением целостности крупного кровеносного сосуда в каверне (полости в легком). Из Одессы по пути в Нижний Новгород он посетил Харьков и Москву. В Харькове Добролюбов встретился с бывшим студентом Главного педагогического института Л. Н. Самсоновым, который в своих воспоминаниях пишет: «Я не узнал его: меня поразило его изможденное лицо и беспрерывный кашель». К. В. Лавровский (брат семинарского друга), встречавшийся с Добролюбовым в Нижнем Новгороде, отметил «прозрачность кожи и зловещий румянец щек». С момента возвращения из-за границы болезнь начинает быстро прогрессировать. Уже 15 сентября 1861 года следует сообщение тетушке (В. Ф. Благообразовой): «Как только приехал в Петербург, так и почувствовал себя хуже и грудь болела, и кашель усилился, и приливы к голове начались» В письме Н. А. Некрасову от 21 сентября Добролюбов пишет: «Я все в хвором расположении. Однако пишу кое-как и читаю корректуры», а М. А. Маркович от 5 октября: « Вот уже дней десять, как лежу больной и никуда не выхожу». Последнее письмо, написанное двоюродному брату (М. И. Благообразову), датировано 5 ноября 1861 года: «Пишу в постели, вот уже с лишком месяц лежу». По свидетельству А. Я. Панаевой, в октябре 1861 года в связи с ухудшением состояния больного Н. А. Некрасов пригласил на консультацию доктора Шипулинского, который, выслушав Добролюбова, высказал весьма пессимистический прогноз: он объявил Некрасову, что больному уже не встать. И действительно, силы Добролюбова уже не восстанавливались, с каждым днем он физически слабел, угасал, ему даже трудно было сидеть в кресле. Он больше лежал на кушетке, но он продолжал работать. С начала ноября он уже не вставал с постели. Младший брат Добролюбова Владимир, живший в Петербурге с осени 1857 года, и другие современники указывают в воспоминаниях, что больного посещали С. П. Боткин и его ассистент П. И. Боков. Итак, сначала ноября больной уже не вставал с постели. В своих воспоминаниях П. И. Вейнберг, навестивший Добролюбова незадолго до его смерти, писал: «Он лежал на диване бледный, совершенно истомленный; в ногах его сидела Головочева-Панаева. Вся фигура больного выражала полное уныние и покорность судьбы». В течение октября-ноября 1861 года А. Я. Панаева самоотверженно ухаживала за Добролюбовым, который, по словам Н. Г. Чернышевского, «вверял ей свои последние мысли, умирая». Смерть наступила в час ночи 19 ноября 1861 года. Н. А. Добролюбов был похоронен на Волковом кладбище рядом с В. Г. Белинским. И. И. Панаев писал: «Смерть соединила Добролюбова с Белинским. Белинский дождался достойного гостя» А в двух шагах от них покоится С. Я. Надсон. Всех троих преждевременно свела в могилу «злая сухотка». на главную |